Работа с кадрами

В первые годы Советской власти партийные органы уделяли самое пристальное внимание кадрам милиции. В Костромской губернии во время гражданской войны прошла 31 мобилизация в армию, не считая временных, для подавления мятежей и кулацко-белогвардейских восстаний в разных концах губернии. По мобилизациям на различные фронты гражданской войны ушло более 500 работников милиции.

В январе 1919 года костромичи проводили на колчаковский фронт 56 Костромской образцовый стрелковый полк, в составе которого ушла большая группа добровольцев из губернского управления милиции.¹ В канун отправки начальник губернской милиции И. Я. Карро обратился к добровольцам с приветственным словом в надежде, что они будут высоко нести честь сотрудников костромской милиции.

В феврале 1919 года на Восточный фронт отправилась другая группа костромской милиции во главе с начальником городского управления Л. С. Бокрадзе. В ноябре на борьбу с Деникиным по партийной мобилизации призвали заведующего отделом управления губисполкома М. В. Задорина (впоследствии начальник уголовного розыска). На Северном фронте сражалось большинство личного состава солигаличской милиции во главе с начальником С. И. Кудряшовым, буйской – во главе с М. Л. Шороховым. Добровольцами ушли воевать начальники нерехтской и макарьевской милиции Т. В. Цветков и В. И. Карпуничев. Многие руководители милиции во главе с начальником губмилицин Б. А. Угаренковым служили в продотрядах.

Таким образом, в середине 1919 года в городах и уездах до минимума сократились милицейские посты. По существу охрану общественного порядка нес уголовный розыск да конный резерв милиции. Последний в июне был направлен в Нерехту и Красное на ликвидацию бандитских выступлений.

12 мая 1920 года Главное управление милиции вновь обращается ко всем органам России направить лучших товарищей на борьбу с белополяками. По этому призыву ушли на фронт еще 50 сотрудников. В этих крайне тяжелых условиях приходилось помогать другим губерниям Республики. Весной 1920 года по указанию Главного управления костромская милиция пришла на помощь освобожденным от белогвардейцев и интервентов губерниям и направила на постоянную работу в Омск и Астрахань 56 сотрудников командного и рядового состава. В приказе по городской милиции от 3 апреля отмечалось, что командируются «самые опытные и лучшие работники нашей милицейской семьи».²

Все это привело к тому, что на 1 января 1920 года некомплект по губернии составлял 40 процентов.

И все же именно тогда губернский комитет партии создал надежное профессиональное ядро в органах милиции. Многие из первых сотрудников костромской милиции впоследствии всю свою жизнь служили народу на этом ответственном посту.

Большой вклад в организацию костромской милиции внес первый ее начальник Борис Алексеевич Угаренков. Прапорщик 202 запасного пехотного полка, он в канун Октябрьской революции был направлен большевистской фракцией горкома РКП (б) на работу в «народную» милицию Временного правительства на должность помощника начальника для контроля за деятельностью милицейского аппарата, которым руководил меньшевик Мосбек. Поэтому сразу после установления Советской власти в Костроме на втором заседании губернского военно-революционного комитета 1 декабря 1917 года при обсуждении вопроса «О смене должностных лиц и назначении комиссаров» постановляется: «Начальника милиции Мосбека, как несоответствующего своему назначению в настоящий момент, сменить, о чем поставить в известность городскую управу, возложив временное исполнение обязанностей начальника милиции на его помощника Угаренкова».³

С его именем связана работа по созданию первого аппарата милиции. За непродолжительный период своей деятельности он дважды избирается членом Костромского городского Совета рабочих депутатов.

В сентябре 1918 года партия направила его командующим войсками по ликвидации кулацкого восстания в Варнавинском уезде, впоследствии Угаренков работал начальником штаба войск по борьбе с дезертирами при Губкомдезе. В сентябре он назначается начальником I Костромского продотряда. После возвращения из маршрутной поездки по губернии, ему поручается формирование 2 и 7 Костромских отдельных продбатальонов и 144 отдельного стрелкового батальона ВОХР. Проявив незаурядные способности военачальника, он назначается штабом войск внутренней охраны Республики командиром 9 Уфимского продполка, а впоследствии – командиром 22 отдельной стрелковой бригады.⁴

И все это менее чем за два года. Таких работников революция воспитала немало. Среди них можно назвать Иоганесса Яновича Карро, который был назначен начальником губернской милиции с ноября 1918 года – после Б. А. Угаренкова, из рядовых красноармейцев 56 пехотного полка. С апреля 1919 года он работает начальником отдела управления губисполкома, председателем губчека, начальником отделения секретного отдела ВЧК под руководством Ф. Э. Дзержинского. Впоследствии И. Я. Карро по просьбе костромской партийной организации отзывается из Москвы и назначается на должность заместителя председателя губернского Совета народного хозяйства, работал председателем губисполкома.⁵

Не менее интересна биография его заместителя А. И. Козловского, который начал свою службу в Костроме с рядового милиционера, работал начальником городской милиции, заместителем, а впоследствии начальником губмилиции. В 1921 году он организовывал конную милицию. Всю жизнь он проработал в органах, заслужил орден Ленина, в десятую годовщину рабоче-крестьянской милиции получил в награду именное оружие. Козловский ушел в отставку в 1948 году с должности начальника отдела управления милиции г. Риги. Необходимо отметить, что долгие годы работали в этом же управлении его дочь Софья Александровна, а в Тамбовском управлении милиции его сын Виктор Александрович.

Прибыл Козловский в Кострому из Петрограда сразу же после революции вместе со своим другом Федором Ивановичем Плахиным, который героически погиб и схватке с бандитами в первые месяцы службы в костромской милиции. Заботу о семье погибшего друга взял на себя А. И. Козловский. Эта прекрасная семья всю жизнь помнила с героическом подвиге Федора Плахина. Долгие годы в милиции работала его жена, ей на смену пришла дочь Лидия Федоровна Пакова, а в 1928 году начал свою службу в костромской милиции Аристарх Гаврилович Плахин, племянник Федора Ивановича. За добросовестное исполнение служебных обязанностей, большую общественную работу он избирался депутатом Костромского городского Совета. В 1948 году старший сержант милиции А. Г. Плахин, также как и его дядя, героически погиб в неравной схватке с вооруженными преступниками.

Очень часто партийные комитеты выдвигали на руководящую работу в милицию партийцев с дореволюционным стажем, прошедших практику нелегальной работы. Среди них Николай Иванович Налетов, начальник буйской милиции. Питерский революционер, участник марксистских кружков, стачечного движения в 1905 и 1912 годах, он принимал участие в сборе средств на издание легальной газеты «Правда», неоднократно привлекался царской охранкой за революционную деятельность. Последний раз его арестовали за участие в мартовской стачке 1913 года у Красных ворот. На этот раз жандармы решили: «За принадлежность к РСДРП, за революционную деятельность – Налетова Н. И. выслать в отдаленные северные губернии сроком на 3 года под гласный надзор полиции».⁶ Местом ссылки ему определили Буйский уезд. Но и в ссылке Николай Иванович не порывал связи с Петербургом, получая от товарищей нелегальную литературу и распространял ее среди железнодорожников. Поддерживалась эта связь через партийную организацию Путиловского завода, которая снабжала Налетова информацией о революционных событиях.

Сразу же после Октября большевистская организация направляет Н. И. Налетова в Петроград к В. И. Ленину за оружием для революционного переворота в Буе. В. И. Ленин принял Николая Ивановича 10 ноября 1917 года, внимательно выслушал его рассказ о политической обстановке, сложившейся в Буйском уезде, и порекомендовал взять основной упор на пропагандистскую работу среди солдат местного гарнизона, чтобы обеспечить оружием большевиков.⁷

8 декабря 1917 г. в Буе провозглашается Советская власть. Партия выдвигает Налетова комиссаром продовольствия и одновременно начальником уездного управления милиции.

Не менее интересна биография Герасима Дмитриевича Крыгина – первого начальника политсекретариата губмилиции. Февральскую революцию он встретил в Петрограде рядовым солдатом 1 пулеметного полка.⁸Вскоре после революции он избирается в состав Петроградского Совета. Здесь на заседаниях Совета он впервые увидел и услышал В. И. Ленина. После июньских событий 1917 года он избирается членом, а затем председателем корпусного комитета 5 Кавказского армейского корпуса.

По возвращении в Кострому в 1918 г. партия направляет его в губвоенкомат. Крыгин организует первый военкомат в Чухломе и после этого его назначают военкомом Костромского уезда. Он избирается делегатом I Всероссийского съезда военных комиссаров, который проходил в Москве в июне 1918 года.⁹ В июле, после ликвидации белогвардейского мятежа, для оказания помощи в восстановлении работы советских учреждений в Ярославль едет группа костромичей вместе с Екатериной Виноградовой и Валерьяном Языковым, в ней – Герасим Крыгин.

Весной 1919 года, когда была объявлена мобилизация на Восточный фронт, Крыгин опять уходит рядовым солдатом в составе Коммунистической роты на пополнение 56 Костромского пехотного полка. Однако и на этот раз были отмечены его незаурядные способности политического вожака: он назначается заведующим орготделом политотдела 21 дивизии, в состав которой входил Костромской полк.

В одном из конных переходов Крыгин перелетел через лошадь и получил серьезную травму; после демобилизации он возвратился в Кострому. Коммунисты избрали его членом Костромского горкома партии, одновременно он заведует военной секцией губкома РКП (б), а в 1921 году назначается председателем Губревтрибунала. В ноябре при создании политорганов в милиции губком партии направляет его начальником политсекретариата губернского управления милиции. И здесь с присущей ему энергией Крыгин начинает большую работу по созданию политаппарата в губернии.

1 марта 1922 года открылся I Всероссийский съезд работников милиции. Делегатом на этот съезд от костромской милиции избирается Герасим Дмитриевич Крыгин.¹⁰

Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 10 июня 1920 года, утверждающим положение о рабоче-крестьянской милиции, предъявлялись жесткие требования к подбору кадров, и не только по классовой принадлежности, но и по морально-деловым качествам. В милицию добровольцев принимали только по рекомендации партийных и советских органов, чтобы воспрепятствовать проникновению в органы нежелательных лиц, выходцев из зажиточных крестьян, служащих царской полиции, людей морально неустойчивых и недовольных Советской властью. Каждый поступающий на службу давал обязательство-подписку: твердо стоять на страже революционного порядка, интересов рабочего класса и крестьянской бедноты, соблюдать строгую дисциплину, следить за исполнением декретов Советской власти, беспощадно подавлять всякие посягательства на советский строй, быть честными, исполнительными и со всеми вежливыми.

Партия придавала большое значение укреплению дисциплины среди сотрудников милиции. 22 августа 1919 года НКВД издало «Дисциплинарный устав для служащих Советской рабоче-крестьянской милиции», обязывающий каждого милиционера «строго и неуклонно исполнять возложенные на него обязанности, имея в виду интересы РСФСР. «Дисциплинарный устав» устанавливал строгую ответственность «за нарушение обязанностей службы». Серьезные нарушения влекли для сотрудников ответственность по приговору суда, а за незначительные упущения на службе начальник имел право налагать дисциплинарные взыскания.

Уставом были предусмотрены следующие взыскания: предостережение, выговор в строю и в приказе по милиции, наряд вне очереди не свыше 10 суток, смещение на низшие должности, увольнение со службы.

«Дисциплинарный устав» обязал органы заносить в особые списки служащих милиции, осужденных судом «за преступления, позорящие члена Советской рабоче-крестьянской милиции», а также уволенных в дисциплинарном порядке. В Костромском городском управлении милиции это называлось занесением на «черную доску».¹¹

Особенно большое внимание уделялось в тот период общеобразовательной и профессиональной подготовке работников милиции – из-за крайне низкого образовательного уровня сотрудников милиции. Достаточно сказать, что в 1922 году среди рядового состава милиции третью часть сотрудников составляли неграмотные. Для них с конца 1919 года во всех частях костромской городской милиции создавались ликбезы; курсы для сотрудников создавались в уездных управлениях; повсеместно волостная милиция занималась на курсах при волостных исполкомах.

В этом же году Главное управление милиции предложило направить на курсы уголовного розыска «опытных, честных, по возможности коммунистов». Первым курсантом от костромской милиции был инспектор уголовного розыска Сильвестр Евтихиевич Хаборский. После окончания курсов он работал помощником начальника губернского уголовного розыска, начальником секретного отделения.

Курсы ставили своей целью «дать возможность сотрудникам уголовно-розыскных отделений республики пройти теоретически и практически курс уголовного розыска в его научной постановке». Программа предусматривала изучение общей инструкции милиции, криминологии, основ расследования преступлений. По воспоминаниям Сильвестра Евтихиевича, на курсах выступали деятели партии и НКВД. С лекциями о сущности и значении Программы РКП (б), принятой VIII съездом партии, выступил заведующий Главным управлением милиции М. И. Васильев-Южин.

В сентябре костромская милиция направляет в Москву в школу инструкторов милиции пять сотрудников. В предписании Главного управления требовалось, чтобы были направлены лица, обладающие «достаточным служебным опытом пли подготовкой к тому, чтобы усвоить специальные предметы, необходимые инструктору или лицу, занимающему командную должность».¹² К сожалению, имена этих костромичей установить не удалось.

После издания постановления Совета Рабочей и Крестьянской Обороны в феврале 1920 года «О приеме в милицию красноармейцев» при губернском управлении создаются курсы подготовки начинающих милиционеров, вернувшихся с фронтов гражданской войны. В военном обучении работников милиции участвовал член Реввоенсовета республики, начальник Главного управления всеобуча Н. И. Подвойский, который в августе 1920 года находился в Костроме в командировке.

В 1921 году в Костроме впервые создается губернская школа милиции. Начальником этой школы Главное управление назначило Ивана Гавриловича Смирнова. В школе помимо штатных преподавателей выступали партийные работники, сотрудники ЧК и губернской милиции. В сентябре начали занятия первые 50 курсантов из бывших красноармейцев, рядовых сотрудников уездных и волостных управлений милиции. Школа размещалась в двух монастырских зданиях на берегу Волги. Курсанты одновременно с учебой несли постовую службу, участвовали в обысках, облавах, привлекались к операциям по выявлению фактов самогоноварения.¹³ Школа просуществовала два года и выпустила более 200 курсантов. Некоторые из них впоследствии стали руководящими работниками на различных участках милицейской службы.

С 1923 года костромские сотрудники милиции учились в зональных школах. По решению I Всероссийского съезда работников милиции, который проходил в марте 1922 года, в РСФСР были организованы три средние школы комсостава милиции: петроградская, омская и новочеркасская. Рядовой и младший милицейский состав тогда обучался в школе губрезерва, которая существовала при управлении. Она давала милиционерам первоначальные политические, военные и специальные знания. Курсанты школы губрезерва полностью освобождались от несения службы.

Большое внимание уделяли политико-воспитательной работе, укреплению революционной законности и дисциплины партийные организации. В апреле 1919 года начальник Костромской городской милиции по постановлению партийной ячейки уволил из рядов милиции одного из сотрудников за «недобросовестное отношение к своим служебным обязанностям». В постановлении партячейки отмечалось: «Ячейка будет первым помощником начальника милиции в деле воспитания у сотрудников строгой сознательной дисциплины и добросовестного отношения к своим обязанностям».¹⁴

В феврале 1920 года все ячейки милиции Костромы слились в единую партийную организацию. Отчет об этом партийном собрании опубликовала газета: «При Костромской городской милиции 14 февраля с. г. образовалась из коммунистов милиции коммунистическая ячейка. Председателем ячейки единогласно избран т. Удалов И. М., секретарь т. Потемкин, 17 февраля по инициативе ячейки было созвано общее собрание служащих в милиции, на котором присутствовало более 100 человек. На собрание был приглашен от партии большевиков т. Золотов, который осветил текущий момент и значение партии в строительстве государства. После доклада тов. Удалов предлагал желающим чинам милиции вступить в партию коммунистов. Из присутствующих многие изъявили желание».¹⁵

На партийных собраниях регулярно заслушивались отчеты руководящего состава милиции. В постановлении партийной ячейки отмечалась их необходимость, чтобы знать, «…как каждый партиец использует свободное время, какова его нагрузка, чем он занимается, интересуется, что читает и как усваивает прочитанное».

Так, в 1924 г. на собраниях отчитались все руководство губмилиции, губрозыска, начальники I и II отделений милиции и председатель месткома.¹⁶

В 1920 году III Всероссийский съезд заведующих отделами управления губисполкомов решил: «Для ведения политической работы признать желательным организацию при отделах милиции политотделов. Поручить Народному комиссариату внутренних дел разработать план организации».¹⁷ 26 апреля 1921 года при Главном управлении милиции РСФСР организовался политсекретариат, а в августе этого года ЦК РКП (б) направил всем губкомам партии письмо «О мерах усиления партийной и политико-просветительной работы в рабоче-крестьянской милиции», которое обязывало парткомы «партийную работу в милиции рассматривать не менее важной областью работы, чем другие; партийным организациям поддерживать тесную связь с коммунистическими ячейками милиционеров; обратить серьезное внимание партийных комитетов на организацию и деятельность политсекретариатов».¹⁸

В соответствии с указанием Центрального Комитета в ноябре 1921 года создаются политорганы в Костромской губернии.¹⁹ Первым начальником политсекретариата губком РКП (б) назначил Герасима Дмитриевича Крыгина.

Политсекретариаты являлись политико-административными органами, в их обязанности входило: наблюдение за политическим состоянием и политработой в органах милиции, связь с органами Главполитпросвета, учет коммунистов и помощников по политической части.²⁰

Надо отметить, что политсекретариаты в сравнении с политотделами имели ограниченные функции: они не имели права выдавать партийные документы – выдача партийных билетов производилась городским и уездными комитетами РКП (б).

Политсекретариаты просуществовали до июля 1923 г. и проделали большую работу по усилению партийного влияния во всех милицейских подразделениях. С ними связано создание библиотек и красных уголков, системы политического просвещения, во всех органах и подразделениях начались политзанятия с личным составом, программы которых составлялись политсекретариатом совместно с политпросветом и отделом агитации и пропаганды губкома РКП (б).

В этот период принимаются меры по пропаганде деятельности милиции, укреплению ее связи с народом. Первый Всероссийский съезд работников милиции предложил установить День работников милиции. 26 августа 1922 года народный комиссар внутренних дел Ф. Э. Дзержинский подписал директиву НКВД о проведении годовщины милиции. Одновременно ВЦИК направил всем губисполкомам предписание за подписью М. И. Калинина принять активное участие в праздновании пятилетней годовщины милиции и взять шефство над ее подразделениями.

В сентябре Костромской губисполком обсудил эти вопросы и предложил объявить «Поделю красного милиционера». В день юбилея предполагалось на Сусанинской площади «в присутствии представителей советских, партийных, профсоюзных и военных организаций, а также широких масс г. Костромы устроить милиции парад, вечером же в гортеатре поставить спектакль с приглашением рабочих и красноармейских масс, а перед спектаклем провести митинг, это поможет сблизить милиционера с населением». Кроме того, предполагалось в течение недели «наложить на все увеселительные места определенный процент отчисления в пользу милиции. Обложить налогом всех торговцев и содержателей ресторанов, кафе, чайных, применить ко всем гражданам, нарушающим постановление Советской власти и правила общественности, денежные штрафы».

Эти меры объяснялись тем, что милиция находилась в тяжелом материальном положении, особенно после перевода ее на местный бюджет. Недаром губисполком назначил шефом костромской милиции губернский продовольственный комитет: в канун юбилея милиция получила от своих шефов 410 пудов муки, 75 пудов рису, 150 пудов мяса, 20 пудов сахару, 15 пудов масла и 250 пар кожаных сапог, которыми были премированы лучшие сотрудники милиции и уголовного розыска. По этому поводу газета писала: «Принимая во внимание эти факты и цифры, можно сказать, что дело по оказанию материальной помощи милиции с мертвой точки сдвинуто и дает уверенность, что и другие организации пойдут по этой государственной миссии – оказании милиции материальной поддержки».²¹

Решением от 9 ноября 1922 года ВЦИК утвердил новую форму милиции, а 24 января 1923 года вышел приказ Главного управления милиции с кратким описанием форменной одежды для милиции РСФСР. В приказе отмечалось, что в новую форму одежды не позже января 1924 года должно одеть весь комсостав и милиционеров. Позднее ношение одежды какой-либо иной формы воспрещалось.²²

Месячники «Красного милиционера» стали традиционными в Костромской губернии: ровно через год к шестой годовщине губисполком разработал программу, которая предусматривала в период месячника решение трех проблем.

Первая – улучшение быта милиции. С этой целью губернская комиссия обследовала служебные помещения, внесла предложение по улучшению их санитарных условий, произвела медицинский осмотр всего личного состава. «Для увеличения содержания милиционеру совместно с профсоюзом комиссией разработан коллективный договор тарифного соглашения и внесен в президиум ГИКа для заключения. Возбуждено ходатайство перед ГИК об отчислении со штрафных сумм, налагаемых в административном порядке, 25 процентов в пользу милиции».

Вторая – повышение общеобразовательного и профессионального уровня работников милиции. Предлагалось вместо курсов губрезерва создать милицейскую школу с более обширной программой и, кроме того, создать секции политграмоты и судебной медицины, усилить работу по ликвидации правовой и законодательной безграмотности. Особая комиссия выявляла безграмотных и малограмотных милиционеров.

Третья – на повышение авторитета милиции через организованные «ячейки по связи со всеми профсоюзными и красноармейскими частями». Ставился вопрос о популяризации милиции среди крестьянских масс, о более широком освещении ее деятельности в газете «Красный мир».²³

Для улучшения деятельности личного состава милиции в январе 1923 года была создана «Комиссия по пересмотру и укомплектованию милиции», которая обратилась к населению с воззванием: «Для продуктивности работы комиссия обращается к членам профсоюзов, членам партии РКП и всем сознательным гражданам как города Костромы, так и уездов прийти на помощь комиссии в ее работе, указывая на конкретные проступки и деятельность сотрудников, и все такие должны быть установлены документальными данными, а не анонимными, которые не будут рассматриваться».²⁴

21 января 1924 года в Кострому пришло известно о кончине В. И. Ленина. В лекционном зале губернского резерва милиции собрались все сотрудники милиции, резерва губрозыска и губисполкома, партийные и советские работники. Траурный митинг открыл начальник губернского управления милиции И. Г. Смирнов. В резолюции митинга говорилось: «Общее собрание коллектива ГИКа, заслушав сообщение о смерти великого вождя Владимира Ильича Ульянова (Ленина), выражает глубокое соболезнование о неожиданной смерти и лишении великого учителя и вождя пролетарских масс. Великий вождь Владимир Ильич Ульянов (Ленин) угас, но учение и заветы его останутся живыми навсегда в наших сердцах и их мы будем осуществлять на деле до конца».²⁵

В эти дни в члены партии вступили лучшие сотрудники милиции, коммунисты Ленинского призыва.

В октябре 1924 года газета «Северная правда» писала: «Ячейка губмилиции, втягивая ленинцев в практическую работу, прикрепила часть из них для работы кячейкам ОДВМ и МОПР и к месткому. Кроме того, несколько ленинцев проведены кандидатами в бюро ячейки РКП. Эти товарищи посещают каждое заседание бюро, постепенно втягиваясь в работу».²⁶

Пропаганду ленинского наследия активно вели красные уголки. 1 ноября партийная организация костромской милиции приняла решение создать красные уголки во всех отделениях города и при уголовном розыске, установить в них дежурства коммунистов. Красный уголок городской милиции считался центральным: «Из него будет черпаться литература, газеты и т. д. и будет происходить массовая работа».

В том году отмечалась седьмая годовщина милиции. Торжественное заседание проходило в клубе советских работников. После приветствий лучшим сотрудникам «были вручены премии в виде отрезов на костюм». Вот их имена: Лебедев, Поморин, Мурзин, Плахина (жена героически погибшего от рук бандитов милиционера в 1918 году), Капралов, Румянцев, Ловыгин, Ермолин, Муравьева, Соколова, Квашенкин, Репин, Макаров, Голиков (милиция), Груздев, Румянцев (угрозыск). «Начальника управления губком РКП (б) наградил серебряным портсигаром. 16 ноября в честь седьмой годовщины на площади Революции состоялся парад конных и пеших частей милиции и митинг. После этого милиционеры были приведены к присяге»²⁷.

К 1925 году в костромской милиции установилась сравнительная стабилизация кадров, уменьшилась их текучесть. И все же милиция постоянно испытывала в них нужду. Ее ликвидации мешали тяжелые условия работы и невысокое материальное обеспечение: оклады милиционеров младшего комсостава и некоторых категорий среднего комсостава отставали от средней заработной платы квалифицированных рабочих. На I губернском съезде административных работников отмечалось, что даже в пределах одного уезда сотрудники, занимавшие одинаковые должности, получали разную зарплату, причем это различие не зависело ни от объема работы, ни от квалификации, ни от уровня образования. Так, например, в Солигаличском уезде младший милиционер получал зарплату 25 рублей, а в Костромском – 20, хотя объем работы в этом уезде, судя по статистическим данным, был по количеству уголовных дел в 4 раза больше, а по фактам самогоноварения – в 2 раза. Объяснялось это тем, что возможности местного бюджета в каждом уезде и даже волости были разные.

Личный состав милиции не всегда своевременно обеспечивался вещевым довольствием. В середине 1925 года эта обеспеченность в Кологривском уезде составила 75 процентов, в 4 уездах – 80 процентов, в трех – 90.²⁸

В большинстве органов полный комплект обмундирования выдавался только особо отличившимся сотрудникам, поэтому милиционерам приходилось носить собственное платье, повсеместно допускалось смешение формы с гражданской одеждой.

Только в январе 1926 года работники милиции получили выходной день и установленный минимальный рабочий день – 8 часов.²⁹

Подавляющее большинство работников милиции правильно понимало причины трудного материального положения, стойко переносило тяготы, добросовестно, с полной отдачей сил исполняло служебный долг. Вместе с тем, в архивных документах имеются сведения о тех, для которых материальные трудности, большая служебная нагрузка, опасность работы, открытое враждебное отношение со стороны преступного мира являлись причиной ухода из милиции. По этим причинам в 1922-1925 гг. текучесть строевого состава милиции ежегодно составляла 55-60 процентов. В этот период немало было случаев, когда в милицию проникали элементы с корыстными побуждениями. Только в 1925 году к уголовной ответственности было привлечено 9 процентов личного состава милиции. В первом квартале 1926 года было возбуждено 11 уголовных дел против таких «оборотней», из них 6 – за растраты.³⁰

Назрели срочные меры по укреплению дисциплины в органах. В соответствии с «Положением о службе рабоче-крестьянской милиции», при административном отделе милиции губисполкома, а также в уездах создаются приемно-испытательные комиссии по проверке знаний и определению пригодности к службе кандидатов, а также тех, кто пожелает работать в милиции или намечается к выдвижению на более высокую должность. В инструкции для этих комиссий категорически запрещалось принимать на службу людей, которые не имеют милицейской иди военной подготовки. Такие лица могли быть зачислены в кадры только после прохождения предварительного курса обучения в губрезерве.

Таким образом, в восстановительный период партия провела огромную работу по подготовке кадров милиции. Система подготовки становилась целенаправленной и планомерной, что способствовало созданию в органах надежного профессионального ядра, усилению борьбы с преступностью.

Источники и литература:

1 – В боях за Родину, 1958 г., стр. 36

2 – ГАКО, ф. 423, оп. 1, д. 32–а, л. 175

3 – Установление Советской власти в Костроме и Костромской губернии, 1957 г., стр. 216

4 – ПАКО, ф. 1, оп. 1, ед. хр. 80, вязка 5, стр. 152

5 – ПАКО, ф. 3215, оп. 2, д. 873, лл. 1–112

6 – Материалы музея УВД Костромского облисполкома

7 – Вопросы истории КПСС, № 3, 1960 г., стр. 216

8 – Минц Н. И. История Великого Октября, М. 1967 г., т. 1, стр. 732

9 – ГАКО, ф. р. 1982, оп. 1, д. 48, л. 13

10 – ГАКО, ф. р. 234, оп. 2, д. 94, л. 21 об.

11 –Материалы музея УВД Костромского облисполкома

12 – История советской милиции, т. 1, 1977, стр. 107

13 – «Служим народу», № 30, 29 июля 1961 г.

14 – ГАКО, ф. р. 423, оп. 1, д. 14, л. 16

15 – «Красный мир», № 42, 21 февраля 1920 г.

16 – «Северная правда», № 247, 29 октября 1924 г.

17 – История советской милиции, т. 1, 1977 г., стр. 109

18 – Там же, стр. 192

19 – ГАКО, ф. р. 276, оп. 1, д. 189, л. 127

20 – История советской милиции, т. 1, 1977 г., стр. 192

21 – «Красный мир», № 263, 19 ноября 1922 г.

22 – История советской милиции, т. 1, 1977 г., стр. 184

23 – «Красный мир», № 205, 14 сентября 1923 г.

24 – «Красный мир», № 3, 5 января 1923 г.

25 – «Северная правда», № 24, 30 января 1924 г.

26 – «Северная правда», № 247, 29 октября 1924 г.

27 – «Северная правда», № 263, 18 ноября 1924 г.

28 – «Северная правда», № 172, 31 июля 1925 г.

29 – «Северная правда», № 259, 12 ноября 1926 г.

30 – Отчет о работе I губернского съезда работников административного аппарата Костромской губернии 1926 г., стр. 6